– Вот истинная цена славы! – Воскликнула самая младшая девица, слегка обиженно надув губки. – Несколько лет подряд, считаешь, себя известной на всю стану актрисой, но случайно забредаешь в ресторан и узнаешь, что это на самом деле далеко не так!

– Ты права Мария! – С грудным придыханием произнесла старшая девушка и, переведя свой томный взгляд на слегка опешившего молодого человека, произнесла:

– Позвольте представиться дорогой Петр, мы родные сестры Воронины. Вот эта взбалмошная особа наша младшенькая сестренка Мария, а вот средняя самая романтически настроенная из нас Екатерина…

– Очень и очень приятно, – перебил Бобер, – насколько, я могу судить, вы не только самая старшая из сестер, но и самая… деловая.

– Ну, если можно так выразится, то да, именно мне приходиться заниматься всеми делами нашей семьи. – Ответила девица, став несколько серьезней. – Меня кстати Ольгой зовут.

– Очень приятно, Ольга. – Дежурно улыбнувшись, ответил молодой человек и наконец вспомнил, кем были эти сестры.

Девушки были неплохими, в общем, актрисами и любимцами режиссеров снимавших многочисленные мыльные оперы, предназначенные для скучающей публики. На более серьезные роли они пока не претендентовали, но со временем вполне могли занять достойные места в пантеоне кинематографических звезд отечественного и мирового кино.

Поняв, что остаться в одиночестве ему уже не удастся, Бобер подозвал официанта и дал возможность девушкам выбрать свой обед. В ожидании, когда его принесут, молодой человек мило продолжил беседу, в которой многое вызнал для себя нового из жизни артистического бомонда, который на самом деле оказался далеко неоднородным, как ему представлялось раньше.

Спустя два часа, плотно отобедав и ближе познакомившись с сестрами, капитан обменялся с ними электронными адресами социальной сети и, вежливо попрощавшись с актрисами, направился на выход. Покинув желтый зал ресторана и, выйдя в холл, Бобер нос к носу столкнулся с Екатериной Борн.

– Петр, неужели это ты? Я глазам своим не верю! – Воскликнула певица, когда-то встреченная им в казино на Новом Сочи и последующим инсценированным нападением.

– Здравствуй Катя. – Поздоровался капитан, чуть наклонив вперед голову.

Подойдя ближе, певица пристально оглядела молодого человека с головы до ног и медленно проговорила:

– А ты изменился Петя, возмужал, да и властью от тебя начитает попахивать весьма ощутимо.

– Возможно… – Протянул он и, посмотрев в глаза своей собеседнице, и поинтересовался:

– Случаем не подскажешь, как может власть попахивать?

– Знаешь Бобер, есть в тебе, что-то трудноуловимое, но заставляющее к тебе прислушиваться, а это и есть власть, правда, ты этой своей особенностью пользоваться еще пока не умеешь.

Удивившись такому заявлению, молодой человек задумался на несколько мгновений и предложил:

– Быть может, пройдем в номер и там откровенно поговорим?

– Почему нет? Давай пройдем, правда, я хотела отобедать в желтом зале, но в отдельном кабинете и вправду будет куда как спокойней вести беседу.

– Да уж, успел, я в этом убедиться, особенно с неким господином Чижиком… – Протянул капитан, едва сдерживая рвущиеся наружу эмоции, отчего его лицо слегка перекосило.

– Неужели ты ему в морду врезал?! – Искренне рассмеявшись, поинтересовалась Екатерина, неожиданно открывая ранее неизвестные грани человека, стоящего перед ней и, сыгравшего немаловажную роль в её судьбе.

– Ну, почти… – С легкой усмешкой, ответил Бобер и, не желая больше говорить при посторонних, подхватил даму под ручку и, кивнув метрдотелю, последовал за ним следом в свободный кабинет.

Оказавшись в двухместной кабине, молодой человек усадил свою спутницу за круглый стол и, устроившись напротив девушки, вызвал официанта и только после этого поинтересовался:

– С того времени, как мы расстались на набережной прошло не так уж много времени, но как, я понял, ты добилась весьма впечатляющих результатов эксплуатируя мое имя в своих интересах, не пора ли использовать в рекламных целях иную личность?

– Интересно, где тебя носило, если даже лучшие сыщики трех детективных агентств нанятые ведущим развлекательным каналом смогли найти твои следы только на Новом Цюрихе? – Произнесла Екатерина, проигнорировав вопрос молодого человека, поглядывая на него каким-то странным взглядом.

– Да… так, носит меня на окраинах обитания человечества, но время от времени заносит и в цивилизованные места. – Нехотя ответил капитан, не желая распространяться на эту тему и поглядывая на красивую девушку, повторил свой вопрос:

– Не пора ли перестать использовать мое имя для раскрутки своей популярности?

– А что тебе не нравиться? Ведь ты стал хорошо известен в стране, хотя ради такой популярности многие готовы душу дьяволу продать, а ты отказываешься…

– Знаешь Катя, я простой парень, да еще и сирота, воспитанный в казенном приюте на одной из приграничных планет, никогда не помышлявший о какой либо славе, не думающий о ней и сейчас, поэтому, я тебя очень прошу, перестать использовать мое имя.

Глядя на молодого человека, отказывающегося от возможности быть узнаваемым в обществе, Екатерина на пару минут задумалась и, придя к неким выводам, поинтересовалась:

– Петя, ответь только честно, зачем тебе это нужно?

– Я начал заниматься некими делами, для которых излишняя известность может только навредить. – Максимально честно ответил капитан, ощущая острое желание, вообще покинуть Санкт-Петербург и вернуться на Бастион.

– Неужели ты замешан в криминальном бизнесе?! – С изумлением воскликнула девушка, с медленно расширяющимися зрачками.

– В какой-то степени так оно и есть но, видишь ли, окраины человеческих миров обычными понятиями не стоит измерять, так как еще неизвестно, что лучше в данных обстоятельствах, закон или то, что его нарушает. Порою, возникают такие моменты, когда нарушить закон, значит спасти себя и других и соответственно наоборот. Вот такие дала…

На этот раз девушка задумалась куда серьезнее, чем в первый раз и пребывала в этом состоянии, пока в кабинет не вошли двое предупредительных официантов и не сервировали стол заказанными блюдами. В этот раз, Бобер ограничился только бокалом сухого белого вина и, делая маленькие глотки благородного напитка, наблюдал, как его собеседница ловко орудует столовыми принадлежностями, а сам в это время лихорадочно соображал, как выпутаться из сложившейся ситуации.

– Петя, а давай с тобой cегодня сходим в Мариинский оперный театр на постановку «Иван Сусанин или жизнь за царя», у меня как раз пару контрамарок имеется? – Неожиданно отложив в стороны вилку с ножом, предложила Екатерина, стреляя озорными глазками в своего собеседника.

Первой пришедшей на ум мыслью, было категорически отказаться от предложенного посещения театра, но сдержав свой порыв, Бобер припомнил свой первый день пребывания в столице и награждение в Зимнем дворце, после которого, он вместо театра незамедлительно отправиться в Академию. Мало того, за все свое время обучения, он так и не удосужился посетить хотя бы раз Мариинский театр и вот теперь ему предоставлялся шанс исправить это упущение, поэтому не в силах отказать, капитан согласно кивнул и, допив остатки вина, поставил опустевший бокал на стол, ответил:

– Сударыня, сегодня, я полностью в вашем распоряжении.

– Только сегодня, а в другие дни никак? – Кокетливо поинтересовалась Екатерина, изящно поправив свою прическу, посматривая на свое отражение в зеркале на стене.

– Хорошо, еще два, три дня, я смогу быть полностью в вашем распоряжении. – Скрипя сердцем, согласился Бобер, ощущая, что делает большую ошибку, позволив себе пойти на поводу Екатерины, затеявшей с ним древнюю как сам этот мир женскую игру.

– Почему так мало?! – Капризно надув бледно-розовые щёчки, воскликнула девушка, недовольно покрутив головой.

Прекрасно понимая, то с ним играют, как кошка с мышкой, капитан не мог отделаться от мысли, что Екатерина Борн, совсем не желает отказываться от использования его имени, хотя тут мог быть и другой вариант. Вполне возможно, ее артистическая натура просто желала отыграть данную партию до конца и выжать из нее максимально возможную выгоду для себя. Был еще и третий вариант, но по размышлении Бобер отбросил её как несостоятельную, так как он совершенно не верил в возможную влюбленность эстрадной звезды, излишне избалованной мужским вниманием обитавших на высоких ступеньках социальной пирамиды.